Сцена обладает особой манкостью, а потому не удивительно, что интерес к ней и тем, кто её выбирает, никогда не иссякнет. Более того, будучи знакомой с людьми, имеющими прямое отношение к ней, мне всегда интересно наблюдать за ними по обеим сторонам их жизни. 2020 год предложил всем жёсткие условия, уравняв перед брошенным вызовом. И всё-таки, творческие люди острее переживали отсутствие привычной «среды обитания», где публика играет важную роль. Одним из активных актёров, избравшим в качестве площадки общения и реализации «потребности души актёра» социальные сети, стал Ярослав Трифонов, для кого родной уже долгие годы является сцена Азербайджанского государственного академического русского драматического театра имени Самеда Вургуна.
Перед тем, как начать беседу, поинтересовалась «отправными точками», интересными моему визави. Перечень выглядел так: «Творчество, ситуации в мире, будущее, в том числе и детей…». А после последовала красивая пауза с чётко выстроенным взглядом… в даль… Передо мной сидел актёр, появившийся на чуть-чуть и вскоре исчезнувший в ходе беседы…
- Яр, актёру кокетство присуще?
- Безусловно! Но мне оно не присуще…
- …но ты актёр!
- По моим ощущениям, кокетство в моём исполнении проявляется только с близкими.
- А на сцене с публикой?
- Там скорее происходит формат: «Вам понятно происходящее в этой мизансцене?» (смеётся).
- Разве таковое уместно?
- Нет, конечно! Как говорил недавно ушедший из жизни замечательный актёр Юрий Балиев: «Не разжёвывайте зрителям и не кладите в рот. Пусть это они делают сами. Чтобы после спектакля они задумывались над тем, что же хотел показать и сказать артист». К моему огромному сожалению, часть нынешней публики не хочет проникнуться сакральностью театра. В моде нынче без заморочек - «чёрное-белое» без спектральных оттенков.
- И как играть тогда?
- Акцентно! (смеётся) Сегодняшний зритель разительно отличается от тех, кто приходил в театр лет сорок назад. Я не буду давать ему оценки. Просто приходиться учитывать данность и выстраивать сценическую линию…
- Однако зритель приходит…
- …в театр и кино он приходит за лёгкостью. Мозг не должен напрягаться над размышлениями. Он должен отдыхать, даже если на сцене разворачивается трагедия. Думаю, это происходит из-за происходящего в современном мире. Оглянись! С экранов и в радиоэфирах сплошь ожидания и преодоления кризисов. А пандемия и вовсе «нагнала» депрессию и полное подвешенное состояние от неопределённости будущего. На мой взгляд, человечество глобально задержало дыхание и не знает насколько хватит воздуха в лёгких.
- ?
- Первым маркером стал юмор, принявший позицию «ниже пояса». И хотя есть множество классических комедий, они не пользуются спросом. Постановка, подобная тем, что шли, опять-таки сорок лет назад, уже воспринимается как скучная. Понимание зрителя начинает проявляться на современных гэгах, которые приходится вставлять, цепляя внимание и делая происходящее на сцене близким для сидящих в зале. Говорю исходя из собственных наблюдений по гастролям Малого театра с классической постановкой «Женитьбы». Не всех, но многих привлекли известные имена, и они пришли на них, а не на Гоголя.
- В таком случае, есть ли необходимость воспитывать публику?
- Уже поздно… Подчеркну, что это моё личное мнение. Время другое. Женщины в кринолине и с веерами, мужчины в лосинах из замши, ведущие неторопливую беседу на балу, воспринимаются атавизмами. Им на смену пришла стремительность бытия. Мало осталось людей, понимающих важность мировой, европейской, русской (советской) и азербайджанской классики. Можно наблюдать, что первые два-три премьерных спектакля пройдут при полном зале, а дальше интерес со стороны молодёжной аудитории снижается в геометрической прогрессии. И всё чаще она выбирает комедии положений, которая актуальны всегда на уровне «здесь и сейчас», а потому более близки и понятны.
- Но ведь в истории вашего театра были капустники, оставшиеся уже только в памяти завсегдатаев!
- Так ведь эти капустники были на профессиональном уровне! Рискну сказать, что они были выше по уровню некоторых нынешних спектаклей. Думаю, если капустники осовременить, то они бы вновь пользовались большим спросом. Представь, показать зрителю процесс создания спектакля… Как актёр работает над ролью, готовится к выходу на сцену…
- Актёрам было бы интересно?
- Уверен, актёры бы растворились бы в таком формате! Они бы играли самих себя в родной стихии…
- Самих себя?! Существует твёрдое убеждение, что, выходя за порог своего дома, актёр скрывается за образом «на публике».
- Блесну не оригинальным: «Играть надо только на сцене!» Впрочем, согласись, в жизни мы все играем. В той или иной степени и форме. Вот только артист в этом смотрится органично в виду изначальной задачи – представить образ-персонаж. Да, часто слышится призыв оставаться самим собой и на сцене. Я сам его приверженец. Но в таком случае, из спектакля к спектаклю, из фильма к фильму, будешь не отличимым. Актёрская задача же - перевоплощение без потери идентичности.
- Есть нюанс: зрителю свойственно наделять актера чертами воплощённого им персонажа. С чем ты столкнулся, например, после сериала «Barama». Сколько раз к тебе обращались, как к Саше…
- И до сих пор для многих я им и остаюсь (улыбается). Отрицать очевидное не имеет смысла. Значит, мне удалось сделать хорошую работу. Если уж на то пошло, в моём сценическом и экранном послужном списке превалируют отрицательные роли…
- …часто слышала, что их сыграть сложнее.
- Для кого как… как-то слышал от одного режиссёра, что положительного героя сыграть тяжелее, потому что мы все по жизни отрицательные. А вот по-настоящему милых, добрых, открытых, улыбчивых, искренних осталось очень мало. Подавляющее большинство людей пребывают в некой роли, играя её изо дня в день. Доброта вообще стала редкостью. Нынешняя жизнь напрямую связана с извечными вопросами: «Что делать?», «Кто виноват?». В поисках ответов и решений мы «грузимся», становимся неповоротливыми в чувствах, костенея в обидах и зависти, откидывая в сторону всё, что мешает достигнуть неких высот благополучия и признания. Порой мне приходит на ум, что в погоне за «бытовым» прогрессом происходит моральный регресс. И знаешь, мне так хочется сыграть интересного положительного героя. Ведь в основном с «моим лицом» зрителю представлены военные или криминальные элементы… или недалёкие умом…
- Амплуа?..
- С военными, думаю, сыграло пророчество моего деда. Человек советской закалки, прошедший войну, коммунист, он всегда повторял, что, если бы он остался в Баку, то никакого актёрства мне бы не светило. Эта профессия в его глазах никогда не относилась к мужским. По его твёрдому убеждению, мужчина рождён для защиты родины, быть военным. Видимо, таким образом я отдаю, пусть волею обстоятельств, дань памяти моему деду. Хорошо, правда, что он не увидел меня в фашистской форме…
- Кстати, это было неожиданно.
- Предложение сыграть гитлеровца мне было интересно. Своего рода, профессиональный эксперимент. Военная форма советских времён от офицерской до простого солдата мне стала привычной, а потому согласился, так сказать, попробоваться в иной. Сделаю даже признание: эксперимент пришёлся по душе, и я бы с удовольствием повторно надел мундир офицера времён гитлеровской Германии, только с чуть иной подоплёкой в стиле Штирлица (улыбается).
- Героизма не хватает?
- Не хватает… Представь себе… Соприкасаясь с такими историями, волей неволей задаёшься вопросом, как бы ты поступил на месте того или иного человека. Рискнул бы ты спасти кого-то ценой своей жизни? Значит так надо. Хочу творить добро! В моей жизни есть две спасённые жизни на море, и это непередаваемое чувство свершённого.
- От благодарности?
- Поверь, даже не жду её! Поведение в критической ситуации, где стоит вопрос о жизни другого, - лишь твой выбор. Бескорыстный, прежде всего. Остальное, на совести и по желанию спасённого. Лишь животные умеют благодарить безусловно. Потому и заботиться о них, потерявших или не имеющих дома, для меня важнее. Меня угнетает отсутствие достаточных средств, чтобы эта деятельность была широкой, а не точечной. Мы приходим в этот мир один раз, и должны за отпущенный срок именно натворить, в смысле создать, добро. В том мире, который мы сейчас создаём своими деяниями, останутся жить наши дети и внуки. Мы несём за это ответственность. И стоит помнить об этом. Чтобы уходя в мир иной, можно было осознавать, что посильно привнесли в мир свет и хорошие деяния.
- А может, перенося заботу на животных, ты, таким образом, пытаешься заместить одну форму благодарности на другую, удовлетворяя жажду признания совершённого?
- Справедливости ради отмечу, что раньше мне было необходимо получить свою порцию «хорошести» от других. Думал, что таким образом как-то ограждаю себя от «негативщины». Со временем и опытом пришло понимание, что единственным критерием поступков есть и будет собственная совесть. Каждый наш шаг есть Испытание, а экзаменатором выступает Всевышний. Единственный и Справедливый.
- Считаешь, что лицедейство богоугодное дело?
- Если ты занимаешься им с чистой Душой. Лицедейство без притворства. Выводить на сцену или в кадр персонажа, а не себя, им прикинувшегося. Это профессия и она требует усилий, тренировки, проработки, постоянного совершенствования. Умения прожить своим героем в предложенных условиях в отпущенный отрезок времени.
- Роль как костюм? Надел-снял?
- Моментально. У меня так. Занавес закрылся и возвращается сразу же Ярослав Трифонов. Персонаж порой даже до гримёрки «не доживает»… Всё творческое бурление исключительно на сцене. Увы, мне не свойственно ещё какое-то время проводить с персонажем после представления. Предпочитаю дать игре «отстояться» и обдумать её чуть позже, сделав выводы на свежую голову.
- Не поверю, что одну и ту же роль ты играешь одинаково!
- И правильно! Во-первых, я так не делаю. И, во-вторых, это невозможно. Технически, может быть. Эмоционально артисты зависят от своих собственных эмоций. Мы – живые люди и подвержены влиянию окружающих факторов. В том числе, и состояния здоровья. Оттого, как бы ни старались отрешиться от мирского на время спектакля, выходим на сцену, неся «отголоски жизни извне». Потому и тупой охранник из «Халам бунду» тоже будет разный. И потом! Мне нравится импровизировать и искать что-то новое в и для персонажа. Пусть даже получаю за это нарекания. Зритель же может прийти на спектакль не один раз. Так почему бы не заинтриговать его, заронив мысль ещё раз вернуться? И не только на эту постановку?
- Позволяешь своему персонажу развиваться, пока спектакль в репертуаре?
- Однозначно! Более того, таким образом добавляется фактор востребованности у публики и продолжительности жизни спектакля. И в то же время, сами актёры получают удовольствие от своей игры. Штампы скучны. Режиссёрские установки в любом случае «обкатываются» временем и сценой. Последняя вообще частенько диктует свои правила и видение, ведя тебя - героя. Например, в спектакле «Бульвар Сансет» поначалу наш дуэт с народной артисткой республики Людмилой Духовной придерживался режиссёрского рисунка. Со временем мы «обжились» и стали просто наслаждаться своими героями. Можно сказать дали волю себе в образах, ставших родными. Моя персональная зажатость исчезла, всё-таки первая большая характерная роль. Людмила Семёновна – Мастер и тонко чувствует всё пространство сцены и каждого находящегося на ней, даже предметы. Играем ли мы сейчас? Безусловно! Но и не отказываем себе в удовольствии полноценно жить на сцене. Всегда по-разному. Открывая своих героев. Грани самих себя в профессии…
- Чувства при получении роли Джо в «Бульваре»?
- Удовлетворение! Это не было доказательством кому-то! Нет! В первую очередь, это адресовалось самому себе. Я с огромной радостью покинул череду «средних и привычных глазу» персонажей, бросая вызов самому себе. И на вопрос: «Смогу ли я?», зритель дал ответ, вновь и вновь выбирая «Сансет».
- Смею предположить, что отказать Ильгару Сафату ты теперь не сможешь…
- Уже смог… Ильгар планировал поставить трагедию Софокла «Царь Эдип», где главную роль предложил мне. Когда получил такое предложение, сказать, что был ошеломлён, будет мало. Я, буквально, сел. Только вот после ознакомления с материалом пришло чёткое понимание – роль не потяну. Не сейчас. Для воплощения образа Эдипа мне не хватает внутренней наполненности. Это главная роль, требующая школы, опыта, объёма и ещё множества составляющих. Часть необходимого во мне присутствует, но создавать полуфабрикат и выносить его на публику? Я честен и с ней, и с собой. Потому с извинениями и благодарностью за предложение отказал Ильгару. Испытываю сожаление? Отчасти. Если это моя роль, она ко мне вернётся… со временем… или появится другая, не менее значимая…
- А может, поддался чувству неуверенности в собственных силах?
- Не исключаю… Может быть, сыграл фактор короткого времени на подготовку, которого, по моему внутреннему ощущению, мне бы не хватило. А может, банально, струсил… Знаешь сколько можно сейчас «накидать» таких «а может?». Надо двигаться дальше, интегрировав эту историю в жизненный опыт.
- На мой взгляд, большую роль в подобной ситуации мог бы сыграть фактор партнёров, с которыми делилась бы сцена. Как случилось в «Бульваре», где рядом были народные Людмила Духовная и Юрий Балиев.
- Партнёрские взаимоотношения и взаимопонимание – 50% удачи постановки. С великолепной Нормой у нас случился невероятный тандем. И это чистая правда. Учиться мастерству у актёров такого уровня, будучи с ними в единой связке, – удача и роскошь! Мастер-класс в каждом выходе. Желание расти в профессии. Ни это ли актёрское счастье?
- Если уж уже не раз вспоминался «Бульвар», то возникает вопрос, какова роль женщины в жизни мужчины?
- Сослаться на расхожесть, что "всё", значит нивелировать до "ничего". Женщина в жизни мужчины - это несочетаемость сахара и соли. Это невроз… и не смотри на меня так.. Это приятное ощущение, дополняющее остроту и множество нюансов с обоими знаками полярности… А ведь это достаточно сложный вопрос! Я в растерянности…
- Тебе таковой не задавали?
- Представь себе, нет! Допускаю, что современная жизнь даёт возможность жить по-отдельности. Но однозначно могу утверждать, что мы не можем существовать друг без друга. И даже если кто-то утверждает обратное, в этом есть лукавство. Мы являемся дополнением и неким продолжением чего целого, где замешано всё: быт, творчество, скандалы, примирения, поиски баланса в отношениях и масса ещё чего-то… Другое дело, что роль женщины сильно трансформировалась под давлением настоящего времени. Самодостаточность женщины возвелась в высочайшую степень, тогда как мужчины измельчали, прогнувшись под обстоятельства. И на этом фоне проявилась невероятная величественность женщины. Потому приходится констатировать, что в этой жизни женщина – главная.
- Ты так спокойно это признаёшь?..
- Совершенно. Реалии настоящего таковы, что женщины взяли на себя ведущую роль в противостоянии с их вызовами. И не скрываю восхищения сильными волевыми женщинами, аплодируя им стоя. Будем откровенными, есть обстоятельства, в которых мужчина сдаётся, тогда как у женщины срабатывает какой-то механизм и она переводит свою жизнь в иные условия. И это не доказательство кому-то стороннему, а, прежде всего, самой себе. Возможно, срабатывает заложенная в ней природой функция защиты потомства, охрана семейного очага… Обрати внимание, в истории человечества множество примеров, когда самые сложные и трудные времена выносятся на женских плечах. Сколько литературы написано об этом. И потому я признаю главенство женщины. Особенно с наше неспокойное сегодня…
- Твоя женщина тобою гордится?
- Да. И это особенно ценно. Она была рядом со мной на протяжении всего времени, пока меня носило из стороны в сторону. И вот уже шестнадцать лет как я в театре, куда меня всегда тянуло. Тот самый запах кулис с детства оставался в памяти и будоражил, завлекая. Она была рядом с артистом массовки, веря, что однажды я выйду на сцену в полноценной роли. Она приняла моё восприятие себя в театре, с моим не желанием идти по головам к востребованности. Она солидарна в моём отрицании формата «продать самого себя режиссёру». Она понимает, что театр для меня - просто форма моей жизни. Она поддерживает меня в возможности расти профессионально. Она гордится моим умением показать свою разность в образах.
- Опасаешься повторяться?
- Для актёра быть разным, показывать своё умение перевоплощения – первоочередная задача. Суть выбранной профессии. Даже в сериалах, несмотря на многосерийную подачу, стараешься чуть-чуть продемонстрировать отличие от вчерашнего. Тем более, мы живём в стране, где я невольный заложник типажа, начинающего навязчиво складываться в амплуа. Вот с этим я борюсь всеми силами. Сложно… Тем более, в основном, образы отрицательные. В начале творческой кинокарьеры в «Судьбе государя» Рамиза Фаталиева уничтожал ханскую семью. В фильме «Yaddaş» Вагифа Мустафаева играл наёмника, взрывающего мечеть. И сколько подобных персонажей сыграно!..
- Как удалось обойти негодование зрителя?
- К счастью, люди адекватные и понимают, что экран не отражает исполнителя. В конце концов, кто-то должен играть и плохих персонажей. Правда, право выбора всегда остаётся за артистом. Я отказался от роли в фильме о событиях 20 января, невзирая на предложенный гонорар. Мне уже претит заштампованное представление плохих славян. Нельзя мазать целый народ одной краской. При таком подходе теряется творческая составляющая и появляется конъюнктура. Искусство гораздо глубже и не должно навязывать однозначность. Оно должно заставлять думать. Осмысливать. И тут мы возвращаемся к началу нашей беседы о воспитании зрителя…
- В таком случае, нет ли желания найти пьесу, отвечающую потребности души артиста?
- Не представляю себе, как могу прийти к руководству театра и заявить о подобном. Понадоблюсь, увидят меня в роли, предложат. Хотя, в карантин реализовывал через социальную сеть небольшие проекты: читал стихи, снимал клипы при поддержке друзей, записывал песни. Если ты намекаешь о моноспектакле, то даже это сопряжено с обращением с просьбой. Не умею… Не приемлю… Но со своей стороны всегда открыт интересным не тривиальным предложениям. Пусть даже чуть авантюрным. Главное, чтобы опыта хватило и было понимание собственных сил для реализации.
- Театр или кино?
- Театр в приоритете, однозначно! Есть понимание, что вопрос выбора даже не рассматривается. Если ты занят в десятках спектаклей, вряд ли ради твоих съёмок их временно снимут с репертуара. Хотя с удовольствием поработал бы в российском кинематографе, не замахиваясь на ведущие роли. Здесь для меня важно, чтобы позвали, поверили. Именно последнее имеет вес: вера режиссёра в тебя – артиста. Заслужить доверие в творческом плане очень тяжело…
- Сам в себя веришь?
- Без ложной скромности отвечу утвердительно. Моим своеобразным девизом является фраза: «Давай посмотрим, проверим, постараемся». Самоуверенность мне не присуща.
- А какой ты есть на самом деле?
- Спросила меня та, кто знает меня чуть менее двух десятков лет… Я остаюсь таким, какой я есть. Правда, придётся учесть, что прожитые годы оставили свои уроки в моём мировоззрении. Я больше не столь открыт окружающим, чуть растерял восхищение другими, перестал очаровываться людьми, утратил всеобъемлющее доверие. Пересмотрел с годами своё отношение к достаточному количеству «человеков». Будучи искренним, до сих пор переживаю «неответы» на моё отношение. Никак не могу принять, когда искусство перестаёт быть творчеством, а начинает откровенно монетизироваться. Учусь принимать, что лишь зритель дарит искренние чувства. Приходя в театр, видеть в других исключительно коллег.
- Случается, что жизненный опыт мешает?
- Не без этого. В какие-то моменты я не могу промолчать и пускаю в ход приобретённый сарказм, способный ударить почище физического. Отстаивать правду не мешает ничто, пусть даже в ущерб отношениям. Восприятие точки зрения другого человека есть мерило ума, а умение вести диалог в поиске правды – высота душевных качеств.
- А сам готов принимать правду, отличную от твоей точки восприятия?
- Спокойно. Правда - понятие универсальное. Она либо есть, или нет. Понимаю, что каждый может предъявить своё видение, но обязательно правда будет базироваться на чём-то общем. Найти это общее – искусство оставаться Человеком.
- Терять людей боишься?
- Дорогих, да!.. А применительно к среде искусства… С годами понял, что людей, с которыми истинно дружеские отношения, можно пересчитать по пальцам одной руки. К сожалению, в нашей профессии элемент конкуренции убивает творчество. На мой взгляд, погоня за званиями, возведённая в обязательную необходимость, сводит к чему-то мелочному существование актёрства в свете софитов. Уберите эти атавизмы и многое изменится. Мы разные и по внешности, и по сути. Для каждого из нас всегда найдётся его роль. Завидовать, считать себя выше, выстраивать успех за счёт уничижения других – отбирать и убивать в себе Искру таланта, вложенного в тебя Всевышним. И даже до сих пор меня порой вводят в ступор некоторые поступки окружающих. Всё чаще я вспоминаю слова своего отца, категорично отговаривающего меня от выбора театра как жизненного пути. Отмечая у меня наличие способностей и таланта, он приводил доводы против данного шага. Только повзрослев, получив не один удар от окружающих, тщательно наблюдая за другими и научившись разбираться в людях, понял, что он пытался до меня донести.
- При возможности поменял бы выбор?
- Нет… Не будем прогибаться под изменчивый мир… (улыбается). Делай своё дело со всей душой. Со зрителем будь откровенен. Чист. И он, зритель, пойдет за тобой. Царствие небесное Фуаду Поладову, бывшему не только замечательным актёром. Он был настоящим мужчиной, не признающим интриг, подковёрных игр… Приходил на репетицию, отрабатывал всё заданное режиссёром на высоком профессиональном уровне и большего для него не существовало. И это тот самый пример, каким надо быть в творчестве и в жизни…
