Какие же они одинокие, и как же от них веет чувством отрешенности. Нет, это не имеет отношение к состраданию, которое вызывают брошеные дети или покинутые женщины... Эти мысли постучались ко мне, пока я прохаживалась по пустынным комнатам, где нашла себе место выставка азербайджанского художника Гусейна Хагверди под названием «Камень».

Я решила для себя еще раз зайти в Музей современного искусства, чтобы стать свидетелем диалога каменных людей.
Днем, в послеобеденный час посетителей в музее бывает мало. Были только я и эти портреты. «Камень» охватывал черную комнату из двух частей, где я, предаваясь запутанным мыслям, успела вспомнить вечер открытия выставки.
У нас в стране есть дефицит на скульптурные выставки и выставочные проекты. Услышав о выставке, я с большим энтузиазмом взялась за пригласительные, во имя общего блага раздала их своим друзьям тоже. Мой порыв усиливался еще и тем, что мне посчастливилось лично познакомиться с харизматичным Хагверди во время нашествия образовательной группы Теймура Даими. Тогда еще я задала свой вопрос-клише, наилюбимейший: «А что вас вдохновляет?», на который он, посмотрев на меня, бросил в ответ: "Вы!"

«Меня вдохновляют люди», - пояснил он, заметив мое ошарашенное лицо. Позже, пока я сидела в мастерской на полу, разглядывая его графические работы, я поняла, что его основной источник вдохновения - это люди напрямую и их связь с окружающим их миром.
В вечер открытия выставки, где все предавались обсуждениям о высоком за бокалом вина, я поймала себя на мысли, что думаю о древних людях и об их ритуалах, о первом искусстве, которое возникло как результат магических ритуалов, о Гобустане. Первобытные люди, наши предки, пытались войти с нами в контакт, избрав для этого посредника скульптора, человека, понимающего их язык. Чтобы говорить о возврате к истокам, скульптор не мог не выбрать самый первый и древний материал, использованный человеком, который также стал его первым орудием искусства. Ибо эти одинокие портреты, графические заодно со скульптурными веяниями, были там, чтобы напомнить нам о наших корнях, о том, что все мы - дети природы, чтобы позвать нас, чтобы вовлечь заново в некий поток магических ритуалов искусства.

Я помню, в тот вечер многие не услышали этот зов предков, отчасти из-за минималистической работы куратора выставки Чингиза Бабаева, отчасти из-за поглощения процессом размышлений о высоком.
На этот раз совсем одна в абсолютной тишине полумрака, выбранного не случайно куратором проекта, я слышу их диалог и даже могу говорить с ними, став при этом участником, а не только наблюдателем некоего ритуала.
В тот вечер я спросила у художника, доволен ли он своей выставкой, на что он отметил, смеясь: "Конечно же, нет". Была ли это самокритика истинного творца, или просто осознание, что даже он не смог стать посредником между нами и природой. Ведь эти портреты, одиноко висевшие на стенах, шепчут мне, что дитя, покинувшее свои родные края в поисках истины и развития, никогда не станет счастливым и не найдет ту великую истину, не обретя самого себя заново. Он навсегда обречен на одиночество.