Изобилия рог –
На всё есть свой купец.
Но не дай же мне, Бог,
такой стиль, такой слог,
чтоб  капец! 

(Е.Осадчая)

                                                                                             ***

Она выбежала из парадного и повисла у меня на шее. Я крепко обнял её. Мы долго целовались, чувствуя всю страсть, накопившуюся после долгой разлуки.  Мягкий запах её духов навеял воспоминания, в голове стало всплывать наше короткое прошлое. Сырая осень уступила человеческому теплу, став просто блеклым пурпурно-жёлтым фоном для двоих. Прекрасное время для прогулки!
– Пройдёмся? – предложил я, освобождаясь из её объятий.
– Я не против, – согласилась Марина.
Она взяла меня за руку –  и мы пошли вдоль серого канала. Северный холодный ветер, поднимая сухие листья, кружил их в вальсе, продувая нас насквозь и вставая невидимым препятствием. Но мы шли, как будто не замечали его, плотнее прижимаясь друг к другу. В чёрной воде канала рябью отражались верхние этажи зданий и жёлтые фонари,  напоминающие золотые монеты, манящие искателей старых сокровищ в мутные, призрачные воды. В отражении был тот же город, только блеклый, пустой, без машин и людей, наполненный той древней таинственностью, которая скрывала в себе чёрная Нева. Как будто читая мои мысли, она спросила:
– Ты хотел бы жить там?
– Где?
– В городе, где только мы с тобой – и больше никого.
Я посмотрел на неё, потом на часы. Мне вспомнилась работа, не мешало бы уже быть дома: на мне грузом лежал несделанный отчет. Доделать сегодня уже не получится, а завтра надо будет вставать пораньше.
– Не хотел бы? – её голос вернул меня к реальности.
– Конечно, хотел бы.
– Ты обманываешь, – посмотрев на меня, она печально улыбнулась.
Переходя мост, где важные каменные белые львы стояли к нам спинами, она вдруг остановилась.
– Что ты делаешь? – удивленно спросил я.
– Загадываю желание.
– Какой толк в этом? Желания всё равно не сбываются.
– А вот и сбываются! 
Я не стал спорить и просто наблюдал, как она улыбается и что-то шепчет. Марине много чего хотелось сказать мне – я это чувствовал, но долгий путь до моего дома мы шли молча. Встречаясь иногда глазами, она понимающе улыбалась и прижималась ко мне. Как я рад, что не сдержался от звонка и встретился с ней. Ведь я было исчез на долгое время: не писал, не звонил. Наверное, она думала, что избегаю её, но это было не совсем так. И всё же Маринка ничего не спросила, а в её поведении не было и намека на упрёк - это хорошо. Оправдываться не было ни сил, ни желаний. "Сегодня можно провести ночь и без алкоголя с живым человеком", – думал я про себя. Вокруг нас всё говорило о приближающейся тишине ночного города. Большинство магазинов было закрыто. В светящихся витринах кафе официанты вытирали столы, на кассе считали выручку. С пекарни уже не пахло свежими булочками и кофе. Прохожих становилось все меньше, а мы всё шли дальше по длинным, спящим улицам в эту тихую безлунную ночь. Переулок заканчивался, и мы вошли в арку, ведущую во двор моего дома.
 Она полезла в сумочку:
– У меня для тебя подарок. Знаю, что ты читаешь...
– Книга? - с радостью предположил я.
В её глазах было столько гордости, сколько в моих – удивления. Я всегда считал её слишком хорошенькой, чтобы читать или дарить книги.
– Но ты должен угадать, кто автор, иначе не получишь её. 
– Хм, хорошо. Ну, давай попробуем. Пелевин? – произнёс я, в надежде услышать отрицательный ответ.
– Нет, даже не близко…
Вспоминая о том, что сейчас считается бестселлером, я подумал минуту и решил:
– Тогда Дэн Браун.
– Нет, опять не угадал. Последняя попытка. Она даже подписана – вот тебе подсказка!
На языке крутились фамилии Донцова и Минаев. Странно, я решил назвать третьего не любимого мною автора, подумав, что в остальном читать можно будет всё. Как же я ошибался.
– Устинова, что ли?
– Нет. Всё, ты проиграл, проиграл, – она засмеялась, и её голос эхом зазвенел по сонному двору.
– Т-ссс, ты что шумишь? Ну кто? – уже с неподдельным интересом спрашивал я.
– А вот и не скажу! Ты всё-таки не угадал, – и она стала смеяться ещё громче. – Окей. Внимание! РАЗ, ДВА, ТРИ: Эльчин Сафарли!
 Мне словно дали пощечину. Я с готовностью подставил бы лицо и для второй, лишь бы не слышать продолжения, но оно последовало.
– Я посетила  творческий вечер, посвященный изданию его новой книги "Я хочу домой". Представляешь? Он приехал к нам в Питер! Какой он милый! – с восторгом рассказывала Маринка. – Здорово, да? Я прочитала эту книгу, она просто Супер! Теперь она твоя, здесь тоже есть автограф!
Мне пришлось включить весь артистизм и изобразить радость, принимая подарок.
– Много людей было на вечере? – полюбопытствовал я, отвлекая её внимание от своего разочарованного лица, и уткнулся в книгу.
– Полный зал. Аншлаг! Правда, были одни девушки. Представляешь, он...

Стало понятно, что наш интимный вечер превратится в продолжение творческого вечера, если не остановить Марину. Поэтому я решил протрезвить её, но ласково, как дед после того, как внучка вернулась домой позже положенного времени:
– Пойми, Марина, книга пишется для читателя, имею в виду, что не только для женщин или не только для мужчин. Книги пишут о женщинах или о мужчинах, чтобы читали все. Брать на себя роль адвоката одного лагеря – это заигрывать с доброй половиной человечества. Показывать глубину одних с одновременной неприкрытой поверхностью других – это нечестно. Понимаешь?
– Но ведь интересно, если ты говоришь о его книгах, – перебила она меня.
Крыть было нечем, но сдаваться так просто я не хотел.
– Если начинать читать его книги сразу после азбуки, то, конечно, интересно. Чтение – вообще процесс увлекательный. Вам не с чем сравнить, вот вы и "тащитесь" от него. У него аудитория из одних феминисток и малолеток, – я надеялся, что мои слова и внушительный тон, с которым всё было сказано, оставят последнее слово за мной (а автор книги-цитатника будет повержен).

Глаза её наполнились слезами, а губы надулись; на меня уже смотрел обиженный ребёнок, а не девушка.
(Что же ты делаешь, скотина?! - обругал я мысленно себя.)
Разве можно, выбрав человека, менять в одночасье его пристрастие и увлечения? В данный момент мне было уже плевать, что она читает или вообще не читает, любит ли она "Дневник Бриджит Джонс" или смотрит "Настоящий детектив".
Я уже ненавидел всю литературу, книги, писателей, людей и язык, свой язык. Почему я должен каждый раз быть "за" или "против"? Моё мнение вообще кому-то интересно? Не мог я просто промолчать. Я готов был отдать нобелевскую премию за вклад в литературу в руки Сафарли, лишь бы она успокоилась. Вместо слов я выбрал действие. 
Говорить было нечего – я обнял её и поцеловал.

– Пойдем, уже холодно, - прошептал я, когда она успокоилась.
– Давай постоим еще пять минут. Тут так тихо.
Я вытащил сигарету из пачки и закурил, как она снова вспомнила о книге:
– Когда прочтёшь – сказать своё впечатление мне не забудь. Окей?
– Окей, я читаю Бунина, толстая книга. Хм... только начал.
– Там есть про любовь?
– Есть. Целый сборник рассказов посвящён. "Тёмные аллеи" называется.
– Интересный?
– Больше чем интересный, второй раз так не написать.
– Мне будет интересно читать? Он как Сафарли?
Я бросил окурок, рассыпая по ветру красные искры, и пристально посмотрел на Марину. В её красивых зелёных глазах я увидел, как сгорает моё одиночество, скука, томление. Она смотрела на меня с детской доверчивостью и любовью.
–  Да, «как Сафарли» – ответил я.

Новая книга Эльчина Сафарли "Я хочу домой" уже в продаже!