- А может быть, изменить концовку? Вы же режиссер, вы можете…
Мы сидим, оглушенные реальностью после просмотра фильма Pərdə азербайджанского режиссера Эмиля Гулиева.
- Не могу. Этот фильм основан практически на реальных событиях. Я не могу обманывать зрителей. Да, он ужасает и повергает в депрессию. Но это жизнь.
Эмиль уже не раз слышал, что его фильм заставил многих зрителей задуматься, а некоторых – даже измениться. Но сам он готов снимать только реальное кино.
- Ваш фильм – единственный, наверное, в современном азербайджанском кино, в котором актеры не переигрывают. Как вам это удалось?
- Я смог зарядить их своим энтузиазмом. Дал понять, что они могут. Мы каждый день репетировали по шесть-семь часов. День съемок – пять дней репетиций, день съемок – пять дней репетиций... В результате, полноценных съемочных дней у нас было всего шесть. Мы сняли фильм всего за шесть дней. Это для меня рекорд!
Наши актеры не привыкли репетировать. Многие даже обижались и отказывались сниматься. Я находил новых и все начиналось заново.
А некоторые актеры наоборот приходят и говорят: «Я тебе заплачу, сними меня в своем фильме!» Вы представляете? Это ведь не булку купить в магазине. Смешно. Таких актеров и снимать не хочется.
Обычно каждый тянет одеяло на себя. А на самом деле, каждый – лишь часть продукта, каждый должен внести что-то свое. Некоторые даже не понимают, что должны что-то вносить.
Зато, благодаря нашим стараниям и профессиональной игре актеров, в нашем фильме нет фальши. Мать, ребята из чайханы, гинеколог… Все образы донельзя реалистичны.
В этом фильме все минимально. Минимум даже музыки, которая обычно добавляет эмоций фильмам. Игра актеров делает всю атмосферу. В Pərdə эмоции в словах, в диалогах. После одного самого напряженного диалога главной героине даже стало плохо на съемочной площадке.
Я бросил курить после съемок этого фильма. Столько нервов ушло…
- Несмотря на трагичную историю, в вашем фильме нет одного – любви.
- Какая любовь? Я в реальной жизни часто задаю знакомым вопросы: «Ты жену любишь? Почему тогда ты ей изменяешь?» А они не понимают: что же в этом такого предосудительного? Мне один раз на этот вопрос ответили: «Люблю, но по-другому». Как по-другому? Как можно жену любить по-другому? Пора понять, что измена – это не признак мужественности. Это боль для другого человека. А раз ты делаешь больно, значит не любишь.
Предлагаю знакомому: «Пойдите с женой в кино вместе». А он на меня смотрит так, будто я его оскорбил: как это так – его жена и в кино пойдет!
Мне многие после моего фильма говорили: «Ты сделал большое дело. Показал ложь, которой наполнены некоторые семьи». Ложь губит общество. И она навязана нам нами самими. Хватит лгать! Есть много семей, где люди живут очень счастливо, и мне хочется, чтоб их было больше.
- А может, для этого все-таки нужно изменить концовку фильма? Пусть будет happy end! Пусть девушка придет и честно во всем признается. Пусть пойдет против мнения родителей и общества. Покажите всем, как надо поступать.
- Нельзя. Сценарий фильма Pərdə основан на реальных событиях. Я снимаю фильм про жизнь. И менять концовку на другую было бы лицемерием. Да, это ужасает и повергает в депрессию. Когда будет иначе, у моих фильмов будет другая концовка.
Но вы же изменились!
- Каких трудов мне это стоило! (смеется) Если бы вы видели меня лет в шестнадцать… А потом я уехал в Москву, учился там в университете. Постепенно пришло осознание того, что я живу не своей жизнью, и я так жить не хочу.
- Как вы думаете, какая часть ваших зрителей перестала лгать после этого фильма?
- Надеюсь, хотя бы несколько человек… Мои герои сами не перестали лгать. Как они жили в болоте, так и остались в нем. Может, они изменятся в будущем. Но пока они живут только ради общества, забывая о себе.
- По-вашему, каковы три самых главных порока азербайджанского общества, от которых нам следует избавляться в первую очередь? Судя по вашим словам, ложь – первый из них…
- Это не только у нас. Проблема-то общечеловеческая. Ложь, лицемерие и самообман. Они очень связаны между собой. По сути, одно и то же в разных проявлениях. В первом случае мы просто лжем. Во втором, притворяемся не теми, кто мы есть на самом деле. В третьем, мы лжем сами себе, и это хуже всего. Пора открыть глаза и стать теми, кто мы есть.
- Вы сами довольны фильмом?
- Да. Иначе фильм бы не вышел в прокат. Примерно на середине съемок мне стало страшно, что я не смогу сделать то, что хочу. Я пришел к нашему продюсеру, своему другу, и сказал: «Если ты поймешь, что тебе хоть в каком-то моменте станет стыдно за этот фильм, скажи мне – и мы его не выпустим на экран». В результате, всего одна сцена получилась не совсем такой, как мне хотелось. И я просто удалил ее из фильма.
- Фильм, думается, стоит немалых денег. Это был риск.
- На фильм было потрачено много средств. Помог мой друг – продюсер фильма Сардар Меликмаммедов. Правда, к окончанию съемок деньги растаяли и поэтому концовка получилась не такой, как я хотел. Может, я даже досниму ее к осени.
На новый фильм мне нужно 200 тысяч. И это копейки по сравнению с мировыми бюджетами.
- О чем будет ваш следующий фильм?
О простаке Мамеде. Он о том, что нужно оставаться человеком, что бы ни случилось. И пока ты за себя не возьмешься сам, никто тебе ничего не даст просто так.
- А есть азербайджанские фильмы, которые вы смотрите с удовольствием?
- Безусловно. Например, фильмы Вагифа Мустафаева. Этот режиссер очень правильно работает с актерами, со сценарием и вообще делает правильное кино. Чего стоит один только его фильм Hər şey yaxşılığa doğru…
С удовольствием смотрю фильмы Хайяма Абдуллаева. Они действительно достойны просмотра.
Но при этом у нас есть режиссеры, которые снимают один фильм годами – их актеры уже выросли, а фильм так и не закончен. Им бы немного темпа и поменьше болтовни...
- Откуда вы знаете, как надо снимать?
- Просто чувствую. И я рад, что у меня нет специального образования. Иначе у меня ничего бы не получилось. Те, которые не учились, делают лучше других. Их не надо переделывать. Любое учебное заведение загоняет нас в рамки. Я так хочу, чтоб мне дали возможность провести хоть пару часов со студентами любого кинематографического института. Я бы им сказал: «Ребята, бегите отсюда!» (смеется)
Каждый год наш Институт искусств заканчивают десятки режиссеров, актеров… Где они все? Хотели бы, снимать, снимали бы вскладчину даже на свою стипендию. Я короткометражку «Парадокс» снял за 100 манат. Просто с первых дней я попал в хорошую команду ребят, вместе с которыми и развивался.
В моих первых короткометражках полно ошибок. Я каждый раз пересматривал готовое видео и понимал, в чем промах. На следующих съемках исправлял его. И так до бесконечности.
- А когда у вас появилось первое желание снимать?
- В 2011 году. С тех пор я снял уже около 5 работ и почти все за свои деньги.
- В "Парадоксе" вы изумительно показали весь колорит наших азербайджанских деревень. И снимали вы своих же соседей, судя по всему. Как они соглашались сниматься?
- А я их обманывал (смеется). Не говорил, для чего снимаю.
- Помните первый показ Pərdə?
- Помню. Он прошел во Flame Towers в апреле. Собралось около 400 человек. Меня все спрашивали, боюсь ли я. Но я был абсолютно спокоен. Уверен, что все пройдет четко.
Я заранее знал, что будет одна сцена, после которой все будут аплодировать. Но аплодировали раз двадцать за фильм. После завершения овации длились несколько минут. Люди были в эйфории. Некоторые пробегали мимо меня ко входу – покурить.
24 мая прошел открытый показ в Yarat. В зал кое-как вместилось почти 300 человек за раз – люди сидели в проходах, перед экраном, на подлокотниках… Пришлось устраивать после него второй показ за день. Кстати, я даже заметил на нем людей, которые остались смотреть фильм по второму разу. В общем, был аншлаг.
- Почему же так незаметно прошел прокат фильма в кинотеатрах?
- Реклама была слабая, поэтому не так много людей знали о нем. Фильм за полтора месяца посмотрело несколько тысяч человек – для азербайджанского кино это достаточно много.
Любое кино требует денег на рекламную кампанию. А так как мы снимали фильм на свои деньги, на рекламу нам уже не хватило. По ходу съемок деньги вообще стремительно заканчивались. Я же говорю: даже не доснял фильм. У него должен был быть другой конец, другое начало. Другая середина (смеется)…
Но я не жалуюсь. Я снимал фильм для узкого круга зрителей – человек для 300-500. И все они посмотрели этот фильм. Я добился своего.
Кинокритики говорят, что за последние 20 лет ни один азербайджанский фильм столько не обсуждали. Нам уже перемыли все косточки. Но я изначально знал, что на наш фильм придут все, кто о нем узнает. В этом фильме есть и вы, и я, и просто прохожий. Все эти люди списаны с реальных героев. Я хотел передать ощущение, что кто-то просто наблюдает за реальными людьми. И почти в каждого из них я закладывал частичку себя.
- Как, по-вашему, воспримут фильм иностранцы? Поймут ли?
- На показе в Yarat был посол Швеции, который сказал, что хочет продемонстрировать фильм в Швеции. По его словам, он никогда не видел фильма, в ходе которого зрители бы столько аплодировали. Сейчас Pərdə переводят на английский, и очень скоро мы узнаем реакцию зарубежных зрителей.
- Ну и, раз мы обсуждали самый правдивый азербайджанский фильм, напоследок расскажите нам самую главную правду об Эмиле Гулиеве.
- Эмиль Гулиев – обычный человек. Он просто снял правильное кино. Собрал актеров и заставил их играть правильно. И показал правду. Люди в шоке от того, что они просто увидели самих себя.
Первую часть фильма Pərdə уже можно посмотреть на YouTube:
Фото АНФИСА БЕССОНОВА
Интервью было опубликовано в журнале L'Officiel Azerbaijan №25